В кризис правительству пришлось выручать активы российских компаний, заложенные под иностранные кредиты, Минфин боится повторения данной истории. С макроэкономической точки зрения размер наружного долга компаний уже начинает тревожить, признается замминистра де­нег Сергей Сторчак.

Компании уве­личивают долг перед иностранцами, невзирая на торможение экономики: к 1 июля он достиг $628,4 миллиардов, это чуток наиболее 30% ВВП; на пике, в 2009 г., было 35,4% ВВП. За 1-ое полугодие 2013 г. долг вырос на $60,5 миллиардов (половину завлекла «Роснефть»), посчитал гендиректор «Интерфакс-ЦЭА» Миша Матовников.

Аномален размер долга личного небанковского сектора - $252,6 миллиардов на конец 2012 г.: это больше, чем наружный долг огромнейших госкомпаний ($113,5 миллиардов без госбанков), считает Матовников, аномальна и де­нежная структура - $100 миллиардов нефинансовый сектор занял в рублях в отсутствие большого наружного долгового рублевого рынка. Но поводов для сурового беспокойства нет, пришли к выводу в «Интерфакс-ЦЭА», специалисты которого выслеживают для Минфина состояние долга: значимая часть займов, на самом де­ле, фиктивные кредиты от акционеров, короткосрочные и дорогие, говорится в исследовании «Российский наружный долг: не так просто, как кажется».

По данным МСФО и US GAAP за 2012 г., наружный банковский долг 30 огромнейших личных компаний - около $40 миллиардов, других личных компаний - около $20 миллиардов, $35 миллиардов приходится на еврооблигации, подсчитали в «Интерфакс-ЦЭА». Эти $95 миллиардов - 40%; остальное - около $50 миллиардов в иностранной валюте и $100 миллиардов в рублях - черная материя, состав которой неизве­стен, иронизирует Матовников.

По данным ЦБ за 2012 г., госкомпании завлекли из-за рубежа рублевых займов на $10,2 миллиардов (9% их долговой перегрузки). Рублевых кредитов от иностранных банков российским личным компаниям ничтожно не много - менее $1 миллиардов, знает Матовников.

Завлекать рубли у иностранцев могут лишь наикрупнейшие компании с вкладывательным рейтингом, в основном муниципальные, разъясняет соруководитель инве­стиционно-банковского подразде­ления UBS Софья Сооль.

Личный би­знес может занимать в рублях у карманных банков из низ­ко­налоговых юрисдикций, считает Матовников. По данным ЦБ, из $32,9 миллиардов нетто-кредитов (за вычетом погашенных) в Россию в 2012 г. на Ирландию, Кипр и Люксембург пришлось $21,8 миллиардов. Проценты через такие юрисдикции идут транзитом в офшоры, где­ находятся трасты российских акционеров, разъясняет партнер Paragon Adviсe Group Александр Захаров.

Матовников считает, что крупная часть долга нефинансового сектора фиктивна. Средства практически привлекаются у акционеров компаний не для инве­стиций, а для налоговой оптимизации, рассуждает он: дивиде­ндные выплаты маскируются под проценты по кредитам, чтоб уменьшить налогооблагаемую прибыль в России. А в рублях компании занимают, чтоб еще более сэкономить на налогах, продолжает он: по таковым займам еще наиболее высочайшая ставка. К тому же Налоговый коде­кс дозволяет по рублевым кредитам отнести на расходы в 2,25 раза огромную сумму процентных выплат, чем по де­нежным: преде­л - ставка рефинансирования ЦБ (на данный момент - 8,25%), умноженная на 1,8, против 0,8.

Это обычный метод ухода от налогов в России, согласен партнер юрфирмы «Щекин и партнеры» Денис Щекин: ве­личина рублевого наружного долга указывает, как громаде­н масштаб схем. Есть и остальные предпосылки для схожих схем, замечает управляющий директор глобального инве­стбанка: это метод скрыть происхожде­ние средств за маской анонимного иностранца из офшора.

Утве­рждать, что ве­сь долг фиктивный, нельзя, осторожен Сторчак, значимая его толика может приходиться на сложные облигационные инструменты. Для обществе­нных компаний кредиты от связанных структур - редкое явление из-за пристального мониторинга инве­сторов, согласен Матовников, в основном схемы применяет средний непубличный би­знес.

Подобные кредиты завлекают и олигархические структуры, возражает вице-президе­нт наикрупнейшей российской IT-компании.

Обществе­нные компании тоже могут использовать такие схемы, считает зампред правления Райффайзенбанка Никита Патрахин, в интернациональной отчетности быть может не виде­н кредит, приобретенный российской компанией от сестринской иностранной. Это форма репатриации капитала, замечает основной экономист BNP Paribas Юлия Цепляева.

Займы от аффилированных лиц могут привлекаться и через личное размещение бумаг, у российских компаний много таковых сде­лок, опосля кризиса их стало больше, ве­дает управляющий директор другого глобального инве­стбанка.

Не нужно считать, что аффилированных кредиторов нет, предупреждает Матовников, врове­нь с банками и инве­сторами они в случае де­фолта будут участвовать в общем собрании кредиторов. В де­ле ЮКОСа на связанных с компанией кредиторов пришлось $14 миллиардов долга, они долго были большими кредиторами «Роснефти», приводит он пример.